Из руководства для инквизиторов 1697 года: "Обвиняемый должен быть притянут за запястья веревками к двум железным кольцам, вделанным в стену. Кольца должны быть расположены на расстоянии 6 дюймов (около 15 см) одно от другого и на 3 фута (около 90 см) от пола. Два других железных кольца фиксируются в полу на минимальном расстоянии в 12 футов (3,6 м) от стены, если это возможно. Через эти кольца пропускается веревка, вытягивающая ноги допрашиваемого. Веревки должны быть натянуты и удерживать тело допрашиваемого как можно сильнее. Ему неоднократно предлагается говорить правду. Чтобы поддерживать допрашиваемого скамья, высотой 2 фута (60 см) может быть помещена под середину его тела. Большая емкость должна находится неподалеку, чтобы убирать жидкость, которая может быть извергнута им...".

Зажав жертве нос, ее заставляли проглотить 4 литра воды, если производилась "ординарный допрос". Если же допрос был "экстраординарным" объем воды доходил до 8-9 литров.
В одном случае описано, как женщине влили в рот аж 2 ведра воды.
При пытке ноздри допрашиваемого закрывали и через воронку вливали в рот жидкость, которую ему приходилось глотать, в ряде случаев использовали, показанную на рисунке, пыточное ложе, не дававшее человеку двигаться. Иногда вместо воды использовали уксус, или даже мочу, смешанную с жидкими испражнениями.

Достаточно часто вливали горячую воду, почти кипяток, чтобы усилить страдания жертвы.

Ниже я приведу описание подобного допроса, данное Шарлем де Костером в его "Уленшпигеле".
"...палач раздел ее догола, сбрил ей все волосы на теле и всю осмотрел, чтобы убедиться не скрывает ли она какого-либо чародейства, уложил ее и привязал веревками к скамье. Он покрыл ей мокрым полотном грудь, живот и бедра и потом, подняв за один край скамьи, стал вливать в Каталину горячую воду - так много, что вся она точно распухла; потом он поставил скамью.
Судья спросил, сознается ли она в преступлении. Она ответила знаком, что нет. В нее влили еще горячей воды, но Каталина извергла все обратно".

Воронку вставляли в рот жертвы и ей зажимали нос, так, что у человека не было иного выбора, кроме как глотать вливаемую в рот жидкость, перед тем как сделать новый вдох. Все это повторяли достаточно долго, чтобы влить в желудок максимальное количество жидкости. Затем угол наклона тела обвиняемого меняли, его укладывали на спину в горизонтальное положение и вес наполненного желудка сдавливал легкие и сердце.

Чувство нехватки воздуха и тяжесть в груди дополняла боль от растянутого желудка. Если этого было недостаточно для того, чтобы заставить признаться, палачи клали доску на раздутый живот истязуемого и давили на него, усиливая страдания пытаемого. Пытка водой применялась особенно часто, поскольку после нее тело осужденного было в достаточно хорошем состоянии, чтобы выдержать долгую мучительную казнь.

Эта пытка применялась и в наше время японскими милитаристами в лагерях для военнопленных. нередко они давали на наполненный живот допрашиваемого или топтали его с такой силой, что разрывали желудок.

Нет данных забыта ли сейчас пытка водой, хотя можно предполагать, что нет.

В отличие от дыбы, испанского сапога, «железной девы» и прочих видов мучительных истязаний пытки водой так полюбились палачам древности по одной причине – внешне очень простые и не требующие специальных приспособлений, они больше действовали на психику узников. В результате даже самые стойкие из жертв ломались, стоило тюремщику пригрозить водяной экзекуцией. Что-то подобное сейчас происходит с российскими банками и АСВ, которых ЦБ, во главе с Набиуллиной будто по капли мучает и убивает.

В отличие от дыбы, испанского сапога, «железной девы» и прочих видов мучительных истязаний пытки водой так полюбились палачам древности по одной причине – внешне очень простые и не требующие специальных приспособлений, они больше действовали на психику узников. В результате даже самые стойкие из жертв ломались, стоило тюремщику пригрозить водяной экзекуцией.

В средневековой Германии часто использовалась пытка питьём, при которой жертву вынуждали пить большое количество воды в течение короткого времени. Это приводило к растяжению желудка, отравлению и в итоге к смерти. Зачастую рот жертвы насильно удерживался открытым – в него вставляли воронку и зажимали нос. Таким образом, у человека не было выбора – он был вынужден глотать воду, чтобы сделать очередной вдох. Подобная пытка была особенно популярна из-за того, что не наносила тяжких телесных повреждений жертве и затем её можно было пытать очень долго. В зависимости от тяжести вины вливать могли от 4 до 15 литров. Со временем палачи меняли угол наклона доски, к которой была привязана жертва, чтобы вес наполненного желудка сдавливал лёгкие и сердце. Периодически палачи били по раздувшемуся желудку, вызывая рвотную реакцию, а затем повторяли всё вновь. Именно таким образом в XVII веке французской полиции удалось «расколоть» знаменитую отравительницу маркизу де Бренвилье, которая до этого полностью отрицала все обвинения в совершённых злодеяниях. В новой истории эту пытку использовали японские милитаристы, измываясь во время Второй мировой войны над военнопленными в лагерях смерти.

Гораздо более мучительной была пытка кипятком. Им могли ошпарить тело, а могли и полностью погрузить беднягу в чан с разогретой водой. Опуская сперва по щиколотки, затем до колен, жертву фактически варили заживо.

В свою очередь, испанская инквизиция любила применять такой вид истязаний: связанного человека клали на спину, наклоняли ему голову и начинали лить воду на лицо. Несчастный испытывал симптомы удушья и ему казалось, что он тонет. Такой психологический эффект позволяциальное корыто, в которое укладывали еретика. Его рот и нос покрывались мокрой тряпкой. Затем палач начинал медленно и долго поливать её водой. Вскоре тряпка окрашивалась кровью, идущей из носа и горла жертвы, которой человек начинал захлёбываться. В результате наступала смерть.

Однако самой изощрённой и ужасной всё-таки считалась пытка, придуманная ещё древними китайцами. Человеку фиксировали голову, выбривали макушку, и вода из закреплённого на высоте чана по капле падала ему на темя. Уже через несколько часов несчастный терял сознание, после чего его возвращали в чувство. Продолжаться такая пытка могла несколько дней.

При этом самые тяжёлые страдания вызывала монотонность истязания. Сперва человек даже не обращал внимания на капающую воду, затем начинал раздражаться, пытался освободиться, затягивая себя путами ещё сильнее, в конце концов цепенел и впадал в беспамятство. Каждая новая капля казалась ему ударом молота по голове. Холодная вода спазмирует сосуды, угнетая все большую зону мозга. В зависимости от продолжительности пытки жертва в итоге сходила с ума или же умирала.

Что-то подобное сейчас происходит с российскими банками и АСВ, которых

Из руководства для инквизиторов 1697 года: "Обвиняемый должен быть притянут за запястья веревками к двум железным кольцам, вделанным в стену. Кольца должны быть расположены на расстоянии 6 дюймов (около 15 см) одно от другого и на 3 фута (около 90 см) от пола. Два других железных кольца фиксируются в полу на минимальном расстоянии в 12 футов (3,6 м) от стены, если это возможно. Через эти кольца пропускается веревка, вытягивающая ноги допрашиваемого. Веревки должны быть натянуты и удерживать тело допрашиваемого как можно сильнее. Ему неоднократно предлагается говорить правду. Чтобы поддерживать допрашиваемого скамья, высотой 2 фута (60 см) может быть помещена под середину его тела. Большая емкость должна находится неподалеку, чтобы убирать жидкость, которая может быть извергнута им…".

Зажав жертве нос, ее заставляли проглотить 4 литра воды, если производилась "ординарный допрос". Если же допрос был "экстраординарным" объем воды доходил до 8-9 литров. В одном случае описано, как женщине влили в рот аж 2 ведра воды.

При пытке ноздри допрашиваемого закрывали и через воронку вливали в рот жидкость, которую ему приходилось глотать, в ряде случаев использовали, показанную на рисунке, пыточное ложе, не дававшее человеку двигаться. Иногда вместо воды использовали уксус, или даже мочу, смешанную с жидкими испражнениями.

Достаточно часто вливали горячую воду, почти кипяток, чтобы усилить страдания жертвы. Ниже я приведу описание подобного допроса, данное Шарлем де Костером в его "Уленшпигеле".

Палач раздел ее догола, сбрил ей все волосы на теле и всю осмотрел, чтобы убедиться не скрывает ли она какого-либо чародейства, уложил ее и привязал веревками к скамье. Он покрыл ей мокрым полотном грудь, живот и бедра и потом, подняв за один край скамьи, стал вливать в Каталину горячую воду - так много, что вся она точно распухла; потом он поставил скамью.
Судья спросил, сознается ли она в преступлении. Она ответила знаком, что нет. В нее влили еще горячей воды, но Каталина извергла все обратно

Воронку вставляли в рот жертвы и ей зажимали нос, так, что у человека не было иного выбора, кроме как глотать вливаемую в рот жидкость, перед тем как сделать новый вдох. Все это повторяли достаточно долго, чтобы влить в желудок максимальное количество жидкости. Затем угол наклона тела обвиняемого меняли, его укладывали на спину в горизонтальное положение и вес наполненного желудка сдавливал легкие и сердце.
Чувство нехватки воздуха и тяжесть в груди дополняла боль от растянутого желудка. Если этого было недостаточно для того, чтобы заставить признаться, палачи клали доску на раздутый живот истязуемого и давили на него, усиливая страдания пытаемого. Пытка водой применялась особенно часто, поскольку после нее тело осужденного было в достаточно хорошем состоянии, чтобы выдержать долгую мучительную казнь.
Эта пытка применялась и в наше время японскими милитаристами в лагерях для военнопленных. нередко они давали на наполненный живот допрашиваемого или топтали его с такой силой, что разрывали желудок. Нет данных забыта ли сейчас пытка водой, хотя можно предполагать, что нет.

Чуть ниже я привожу прекрасное описание допроса из "Истории знаменитых преступлений"

Первый секретарь перечел приговор, и с этого момента приговоренной должен был заниматься палач; маркиза узнала
его по веревке, которую он держал; она холодно смерила его взглядом с hoi до головы и, не произнеся ни слова, протянула ему руки. Судьи один за другим стали уходить, и тут открылись взору разнообразные орудия пытки. Маркиза мужественно бросила взгляд на скамьи и кольца, причинившие столько мучений и исторгшие столько воплей, и, увидев приготовленные для нее три ведра с водой, с улыбкой обратилась к секретарю, не желая разговаривать с палачом:

Сударь, наверное, здесь столько воды, чтобы меня утопить? Пегому что при моем росте вы, надеюсь, не собираетесь всю ее влить в меня?

Палач, не ответив ни слова, сорвал с нее накидку, а затем все остальные одежды, оставив ее совершенно нагой, и подвел к стене, где усадил на кобылу высотой два фута, используемую для обычной пытки.

Первым делом у маркизы снова спросили имена ее сообщников, каков состав яда и состав противоядия от него, но она ответила точно так же, как перед тем доктору Пиро, и только добавила:

Если вы не верите моим словам, тело мое в вашей власти, можете его истязать.

После такого ответа секретарь дал знак палачу делать свое дело.

Тот сперва привязал ноги маркизы к кольцам, вбитым в пол на небольшом расстоянии друг от друга, потом опрокинул ее и руки закрепил в стеновых кольцах, отстоящих друг oт друга примерно на три фута. Таким образом голова ее оказалась на той же высоте, что и ноги, меж тем как туловище, подпертое кобылой, выгнулось дугой, как если бы она лежала на колесе. Дабы сильней вытянуть члены, палач повернул рукоять на два оборота, отчего ее ноги, находящиеся примерно в футе от колец, приблизились к ним на шесть дюймов.

Здесь мы вновь прервем наш рассказ, чтобы воспроизвести протокол:

"На малой кобыле во время вытягивания она несколько раз повторила:

О Господи, я умираю, умираю, хотя сказала всю правду.

Ей влили воды (Вливание воды производилось следующим образом: возле палача стояли четыре чайника, вмещающих каждый но две с половиной пинты воды для обычного допроса, и восемь чайников той же емкости для чрезвычайного, что составляло при обычной пытке десять, а при чрезвычайной двадцать пинт воды, каковую пытаемого и вынуждали проглотить; палач держал в руке рог, вмещающий полный чайник; этот рог он вставлял в рот пытаемому и после каждых двух с половиной пинт давал несколько секунд передышки, чтобы тог мог признаться; если же он продолжал запираться, пытку продолжали, пока не опорожняли все чайники. Часто случалось, что пытаемый сжимал зубы, препятствуя в гой мере, в какой мог, пытке; тогда палач большим и указательным пальцами зажимал ему нос, пытаемому приходилось открыть рот, чтобы вздохнуть, и палач, воспользовавшись этим, вставлял ему рог.

Французская пинта равнялась 0,93 л. (Примеч. автора.) , она сильно дернулась, задрожала и произнесла следующие слова:

Вы убиваете меня.

Спрошенная о сообщниках, ответила, что таковых у нее не было, кроме одного, который десять лет назад попросил у нее яду, чтобы избавиться от жены, но что этот человек давно уже умер.

Ей влили воды, она несильно дернулась, но говорить не пожелала.

Ей влили воды, она несильно дернулась, но, судя по виду, говорить не желала.

Спрошенная, почему, коль скоро у нее не было сообщников, она писала из Консьержери Пенотье, прося его сделать для нее все, что в его возможностях, и напоминая, что ее и его интересы в этом деле совпадают.

Ответила, что у нее никогда не было сведений, что Пенотье был в сговоре с Сснт-Круа по части ядов, и сказать противное значило бы солгать перед своей совестью; поскольку же в шкатулке Сент-Круа нашли записку, касающуюся Пенотье, и поскольку она его часто видела с Сент-Круа, то подумала, что дружба между ними могла бы привести и к продаже яда; в таковом сомнении она решила написать ему, по притом как если бы это было и вправду, полагая, что оный поступок не может пойти ей во вред; Пенотье л ибо состоял в сообщничестве с Сент-Круа, либо нет, и ежели он состоял, то подумал бы, что маркиза сможет его выдать, и потому сделал бы все, чтобы вырвать ее из рук правосудия, а ежели не состоял, то оставил бы письмо без внимания, вот и все.

Ей вновь влили воды, она сильно задергалась, но сказала, что на этот предмет не может показать ничего другого, кроме того, что уже показала, потому как в противном случае поступила бы против совести”.

На этом обычная пытка была завершена: маркиза выпила уже греть того количества воды, которой, как она сказала, вполне достаточно, чтобы утопить ее; палач прервался, чтобы подготовиться к чрезвычайной пытке. Вместо кобылы высотой в два фута он подсунул ей под спину кобылу в три с половиной фута, отчего изгиб ее тела еще усилился, но так как при этой операции длина веревок не была увеличена, члены ее вытянулись еще сильней, и веревки гак впились ей в щиколотки и запястья, что потекла кровь; пытка продолжалась, прерываемая только вопросами секретаря и ответами допрашиваемой. Что же касается криков, то их, казалось, никто не слышал.

"Во время вытягивания на высокой кобыле она несколько раз промолвила:

Боже мой, вы же меня разорвете! Господи, прости меня! Господи, смилуйся надо мной!

Спрошенная, не желает ли она сказать ничего другого насчет своих сообщников.

Отвечала, что ее могут убить, но солгать и тем погубить свою душу не заставят.

Вследствие чего ей влили воды, она встрепенулась, задергалась, но ничего говорить не пожелала.

На требование от кр ыть составы ядов и соответствующих им противоядий.

Сказала, что не знает, какие субстанции входят в их состав, единственно помнит, что входят туда жабы; что Сент-Круа никогда не открывал ей этого секрета; впрочем, она думает, что он не сам их составлял, а делал их ему Глазе; припоминается ей также, что некоторые из них являются просто-напросто очищенным мышьяком;

чю же касается противоядия, ей известно только молоко. а другого она не знает, и Сент-Круа ей говорил, что, если при первых признаках отравления выпить чашку молока вместимостью в стакан, можно ничего не бояться.

Спрошенная, имеет ли она что-нибудь добавить.

Ответила, что сказала все, что знала, и что теперь ее могут убить, но ничего больше из нее не вытянут.

Посему ей влили воды, она слабо дернулась, сказала, что умирает, другого же ничего не пожелала говорить.

Ей влили воды. она сильно содрогнулась, дернулась, по говорить не стала.

Ей опять влили воды, она не стала дергаться, а громко простонала:

Господи! Господи! Смерть моя пришла! Иного же ничего говорить не стала. После чего, не причиняя ей боле вреда, ее отвязали, сняли с козел и обычным порядком отнесли к огню”.

У этого огня, то есть лежащей на пыточной подстилке возле камина в комнате тюремного смотрителя, и нашел ее доктор Пиро; не чувствуя в себе сил перенести подобное зрелище, он попросил у маркизы разрешения покинуть ее и пойти отслужить мессу, чтобы Господь ниспослал ей терпения и мужества. Как видно, достойный доктор не зря молился.

При одной из модификации этой пытки жертву сперва наполняли водой, а потом подвешивали за ноги и били по наполненному животу. при слишком усердных палачах вода текла изо рта истязуемого с примесью крови, а то и просто разрывая желудок. Две последние картинки работы Г.Пичарда из комикса "Кровавая графиня" как раз иллюстрируют такую пытку.

В ряде случаев в воронку клали полотняную ленту и лили воду, ток которой заставлял ленту проникать в пищевод, иногда вместо ленты использовали полотняную трубку, по которой медленно вливали воду, что приводило к раздуванию и удушению жертвы. Если этого было недостаточно, материю вытаскивали, вызывая внутренние повреждения, а затем вставляли опять и процесс повторялся.

Описание такой пытки есть в приведенном на сайте прекрасном рассказе , отрывок из которого, посвященный данной пытке приводится ниже:

Теперь он направился прямо к прекрасной Диане, которая вскрикнула от ужаса, видя его. Она забила ногами, пытаясь вырваться, но солдаты заломили ее бедные руки и вытолкнули в темный коридор. Ее привели в достаточно просторную комнату двумя этажами ниже уровня земли. Воздух внутри пропитался едким запахом кала, мочи и рвоты, тусклый свет чадящего масляного светильника освещал камеру пыток. В центре застенка была лестница, лежавшая на двух больших бочках. Прямо под ней проходила сточная канава, заполненная грязной водой и человеческими испражнениями. Диану грубо подтолкнули к лестнице и опрокинули на нее. Ей прижали руки к бокам и всю опутали толстой веревкой. Стежки больно впились в тело, опоясав ее поверх плеч, врезавшись в груди, обвив каждую ногу развели в стороны бедра и, спустившись ниже, притянули каждую лодыжку к ступенькам лестницы. На ее голову одели деревянную коробку, открытую сверху, сделавшую невозможным ее любое движение. Широкая кожаная лента легла на лоб и плотно прижала ее голову к основанию короба.

Подойдя к беспомощной пленнице, Джаспер снова принялся ее допрашивать. Несчастная не знала ответа ни на один из них, да и вообще не понимала половины того, о чем ее спрашивали. Палач кивнул подручному, тот подошел к скрученной женщине и засунул ей в ноздри две деревянные грушевидные затычки, так что теперь та могла дышать только через рот. Второй подручный достал большую воронку и попытался засунуть ее трубку в рот допрашиваемой, но та стиснула зубы и попыталась сопротивляться. Усмехнувшись, Джаспер стал у ее разведенных бедер и так сильно ущипнул ее за клитор, что Диана заорала от боли. Она все еще не позволяла запихнуть себе в рот воронку и истязатель продолжал крутить и сдавливать это нежнейшее место женщины, пока она не сдалась. Обезумев от боли, красавица открыла рот и подручный глубоко втолкнул туда воронку. Джаспер приказал ей глубоко вдохнуть и через воронку полился первый кувшин воды. У несчастной Дианы не было выбора. Если бы она не стала глотать всю эту воду, она бы захлебнулась. Она пила и пила текущую из воронки воду, вот уже больше литра, пока, наконец, кувшин не опустел. Задыхаясь, пленница кашляла и отплевывалась, горло ее пылало, она хрипло, с трудом дышала.

Прошло минут десять. Джаспер решил, что она оправилась от пытки и вновь начал задавать ей вопросы. Молодая узница только плакала и умоляла о пощаде. Когда подручный поднял новый кувшин с водой, она рванулась изо всех сил и стиснула зубы, не давая засунуть воронку. Джаспер вновь впился в ее клитор, но она продолжала упорствовать. Тогда он схватил железные щипцы и со всей силой сжал этот чувствительный бугорок, тело допрашиваемой выгнулось дугой и обмякло, из ее уст вырвался душераздирающий крик. Полубесчувственной жертве разжали рот и воткнули воронку. В этот раз вода хлынула прежде, чем она успела вдохнуть воздух. Ее глаза выкатились из орбит, лицо побагровело, она захлебывалась и кашляя пыталась выплюнуть душившую ее воду. Внезапно ее щеки посинели и она безвольно распростерлась на лестнице. Палач выдернул воронку, опасаясь, как бы женщина не задохнулась. Ее оставили в покое, корчась и хрипя, она широко раскрытым ртом пыталась вдохнуть побольше воздуха.

Когда ее оставили в покое, ожидая чтобы она пришла в себя, чья-то мягкая ладонь ласково коснулась лица несчастной. Это была Госпожа Ипграйв, которая прижавшись губами к ее уху шепнула, что упираться бессмысленно, это приведет только к лишним мукам и унижениям. Когда истязуемая увидела очередной кувшин с водой, она покорно открыла рот и позволила запихнуть в него воронку. Она глубоко вдохнула и начала глотать, хлынувшую ей в глотку воду. Теперь вода проходила заметно легче, но к этому моменту она выпила уже почти шесть литров и ее желудок болезненно растянулся. Она чувствовала, как к ее горлу подступает рвота, но очень быстро поняла, что с заткнутыми ноздрями ей не удастся извергнуть распиравшую ее жидкость.

Когда палачи зачерпнули из стока четвертый кувшин, несчастная жертва взмолилась о пощаде, но Джаспер сказал, что они не прекратят пытку, пока она не назовет имена мятежников. Диана не сопротивлялась, но ее живот был настолько раздут, что малейший глоток вызывал мучительную боль. Узница с трудом заставляла себя проглотить, заливавшую горло воду, чтобы не захлебнуться. Растянутый до неимоверных размеров желудок, давил на диафрагму и мешал ей дышать.

Когда перед ее глазами появился пятый кувшин она уже не смогла сделать вдох, как делала это раньше. Ей показалось, что поток воды бесконечен, задыхаясь и корчась от дикой боли в переполненном желудке и пылавшем горле, она глотала и глотала. Кашляя и задыхаясь, она почувствовала, как сильная струя мочи брызнула между ее бедер и полилась в сток под лестницей, откуда палачи набирали кувшины.

Шестой, седьмой и восьмой кувшины превратили допрос в жуткую агонию. Она корчилась и вопила, как грешники в аду. Ее чудовищно раздутый живот был как на девятом месяце беременности, ей с трудом удавалось сделать крошечный глоток воздуха. Ее лицо посинело, вены на шее вздулись, глаза были выпучены, широко разинутым ртом, она, словно выброшенная на берег рыба, ловила воздух, при каждом вдохе из ее ободранного горла вырывались жуткие хрипы.

Джаспер сделал последнюю попытку выбить из нее имена заговорщиков, скрутив ей сосок он пригрозил, что прибегнет к еще более жестоким пыткам, если она не прекратит запираться. Корчась от боли, Диана прерывающимся голосом попросила прикончить ее. Джаспер принес льняную полосу, сантиметров пять шириной и около полутора метров длиной, на ее конце он завязал крепкий узел. Подняв воронку, заплечных дел мастер засунул туда узел и еще сантиметров двадцать этой льняной полосы. Диана попыталась не дать засунуть ей в рот воронку с узловатой лентой, но подручный зверски рванул зубчатыми клещами ее левую грудь, заставив женщину захлебнуться страшным воплем и воронку благополучно воткнули ей в рот.

Девятый кувшин воды полился через воронку, глотая воду, Диане пришлось проглатывать и эту странную ленту, устремившейся с током жидкости ей в глотку, а затем в пищевод. По телу юной мятежницы прошла страшная судорога, глаза вылезли из орбит, вены на шее набухли, словно толстые веревки, казалось они вот-вот лопнут. Когда кувшин опустел, началась новая пытка. Она хрипела и задыхалась, судорожно кашляла, воздух едва проходил сквозь заполнившую ее горло, пищевод и желудок, мокрую ткань. Она проглотила почти все полтора метра, так что снаружи оставался лишь небольшой конец, сантиметров двадцать длиной. Пару минут спустя ее лицо стало багрово-синюшным, как у повисшего в петле висельника, грудь задыхающейся женщины часто вздымалось, соски отвердели от удушья. Она корчилась, веревки врезались в ее тело, почти до крови обдирая нежную кожу, все мышцы напряглись точно струны, сведенные мучительными конвульсиями. Как только она начала впадать в забытье, Джаспер схватил за оставшийся снаружи конец ленты и медленно начал вытаскивать ее из горла мученицы.

Диана широко раскрыла свои чудесные изумрудные глаза, они выкатились из орбит, ей показалось, что ее начали выворачивать наизнанку. Выползавшая из ее рта ткань была пропитана кровью, и, вот наконец, узел рванул ее глотку и вышел наружу. Задыхаясь и кашляя, она в первые секунды не могла сделать ни единого глотка воздуха, слюна текла из ее рта, она разевала рот ловя воздух. Беспомощная жертва была почти в полуобморочном состоянии и оглядевший ее лекарь велел немедленно прекратить пытку, иначе узница не доживет до утра.

Ничего не соображающую женщину волоча за ноги, протащили по коридору, ее живот был раздут, как на последнем месяце беременности, распахнув дверь камеры ее, точно мешок швырнули рядом с потерявшим сознание мужем. Жжение в ее вывернутых плечах нельзя было даже сравнить с жуткой болью в переполненном животе и чудовищную ломоту в почках и пояснице. Ее приковали к стене за руки и оставили в темноте, безвольно повисшую на цепях. Придя в себя, она провела много мучительных минут, пытаясь избавиться от воткнутых в ноздри затычек. Наконец ей удалось сжав губы и выдохнув изо всех сил вытолкнуть одну из них. В ушах стреляло. Как только она смогла дышать через нос, ее желудок напомнил о себе и изо рта распятой забила мощная струя рвоты. Следующие три часа ее беспрерывно рвало, бесконечным поток текла моча, пока она не почувствовала, что наконец-то опорожнилась от насильно влитой в нее жидкости.

Нажмите, чтобы скачать видеофрагмент, иллюстрирующий пытку женщины горячей водой из фильма Satanico Pandemonium

ПЫТКА ВОДОЙ

Пытливая человеческая мысль не могла игнорировать и богатые возможности воды.

Во-первых , человека можно было полностью погружать в воду, время от времени, давая ему возможность поднять голову и вдохнуть воздух, при этом спрашивая, не отрекся ли он от ереси.

Во-вторых , можно было заливать воду (в больших количествах) внутрь человека так, что она распирала его как надутый шар. Эта пытка была популярна тем, что не наносила тяжких телесных повреждений жертве и затем ее можно было пытать очень долго. При пытке ноздри допрашиваемого закрывали и через воронку вливали в рот жидкость, которую ему приходилось глотать, иногда вместо воды использовали уксус, или даже мочу, смешанную с жидкими испражнениями. Достаточно часто для усиления страданий жертвы вливали горячую воду, почти кипяток.

Процедуру повторяли несколько раз, чтобы влить в желудок максимальное количество жидкости. В зависимости от тяжести преступления, в котором обвиняли жертву в нее вливали от 4 до 15 (!!!) литров воды. Затем угол наклона тела обвиняемого меняли, его укладывали на спину в горизонтальное положение и вес наполненного желудка сдавливал легкие и сердце. Чувство нехватки воздуха и тяжесть в груди дополняла боль от растянутого желудка. Если этого было недостаточно для того, чтобы заставить признаться, палачи клали доску на раздутый живот истязуемого и давили на него, усиливая страдания жертвы. В наше время эта пытка часто применялась японцами в лагерях для военнопленных.

В-третьих , связанный еретик укладывался на стол с углублением наподобие корыта. Его рот и нос покрывались мокрой тряпкой, а затем начинали медленно и долго поливать его водой. Вскоре тряпка окрашивалась кровью носа и горла, а узник либо успевал пробормотать слова признания в ереси, либо умирал.

В-четвертых , узника привязывали к стулу, и на его выбритую макушку медленно, капля за каплей, сочилась вода. Через некоторое время каждая падающая капля отдавалась в голове адским грохотом, что не могло не побуждать к признанию.

В-пятых , не могла не приниматься во внимание и температура воды, которая в тех или иных случаях усиливала требуемый эффект воздействия. Это ошпаривание, окунание в кипяток или кипячение целиком. Для этих целей использовалась не только вода, но и другие жидкости. В средневековой Германии,например, преступника живьем варили в кипящем масле, но не сразу, а постепенно. Вначале опускали ступни, затем до колен и т. д. до «полной готовности».

Поверьте, смерть – не самое страшное, что может ждать человека, приговоренного к казни на Востоке!

Практически в каждой «уважающей себя» европейской стране есть музеи инквизиции: в Польше, Австрии, Венгрии, Бельгии, Франции и многих других. Однако самыми изощренными пытками издревле считаются восточные.

Их основное отличие: в то время как европейцы совершенствовали технические приспособления для пыток и казней, азиаты использовали силу природы и знание человеческой психологии – взять хотя бы общеизвестную пытку капающей водой.

Цель пыток хоть и была та же – получить признание, однако религия тут совсем не при чем. Музей Криминалистики в Японском юридическом университете Мейджи в основном посвящен именно способам дознания. В коллекции есть как европейские экспонаты («железная дева», гильотина), так и воссозданные сцены с чисто японским колоритом. Именно последние производят самое сильное впечатление: неужели человеческое тело можно ТАК согнуть?..

Начнём подробнее с пытки водой
Во-первых, человека можно было полностью погружать в воду, время от времени, давая ему возможность поднять голову и вдохнуть воздух, при этом спрашивая, не отрекся ли он от ереси.

Во-вторых, можно было заливать воду (в больших количествах) внутрь человека так, что она распирала его как надутый шар. Эта пытка была популярна тем, что не наносила тяжких телесных повреждений жертве и затем ее можно было пытать очень долго. При пытке ноздри допрашиваемого закрывали и через воронку вливали в рот жидкость, которую ему приходилось глотать, иногда вместо воды использовали уксус, или даже мочу, смешанную с жидкими испражнениями. Достаточно часто для усиления страданий жертвы вливали горячую воду, почти кипяток.

Процедуру повторяли несколько раз, чтобы влить в желудок максимальное количество жидкости. В зависимости от тяжести преступления, в котором обвиняли жертву в нее вливали от 4 до 15 !!! литров воды. Затем угол наклона тела обвиняемого меняли, его укладывали на спину в горизонтальное положение и вес наполненного желудка сдавливал легкие и сердце.
Чувство нехватки воздуха и тяжесть в груди дополняла боль от растянутого желудка. Если этого было недостаточно для того, чтобы заставить признаться, палачи клали доску на раздутый живот истязуемого и давили на него, усиливая страдания жертвы. В наше время эта пытка часто применялась японцами в лагерях для военнопленных.

В-четвертых, узника привязывали к стулу, и на его выбритую макушку медленно, капля за каплей, сочилась вода. Через некоторое время каждая падающая капля отдавалась в голове адским грохотом, что не могло не побуждать к признанию. В принципе, несложно представить механизм воздействия на человека, который реализовывался в этой пытке.
Холодная вода вызывала спазм сосудов головы тем больший, чем дольше продолжалось воздействие. Фиксация воздействия на одной точке, видимо, формировала в теменной области очаг угнетения, который быстро рос и захватывал всю кору головного мозга. Возможно, что какое - то значение имела частота падения капель, поскольку считалось, что воде надлежить именно капать, а не литься, скажем, тонкой струей.
Скорее всего, большое значение имела и высота падения капель, поскольку она прямо влияла на энергию их соударения. Но достижение большой силы удара, разумеется, не являлось самоцелью этой пытки (этого можно было достичь иначе, например, используя вместо капель воды свинцовую дробь, или пули, или банально ударяя палкой по темени). Вполне может быть, что существовал некий особый палаческий секрет, особая "изюминка", без правильного применения которого пытка теряла эффективность.
Во всяком случае, из ее описания трудно понять в силу каких особенностей она почиталась более эффективной, нежели сдавление головы веревкой. Документы той поры свидетельствуют, что поливание холодной водой приводило к тому же результату, что и сдавление головы: допрашиваемый после тяжелых мучений терял сознание.

В-пятых, не могла не приниматься во внимание и температура воды, которая в тех или иных случаях усиливала требуемый эффект воздействия. Это ошпаривание, окунание в кипяток или кипячение целиком.
Для этих целей использовалась не только вода, но и другие жидкости. В средневековой Германии,например, преступника живьем варили в кипящем масле, но не сразу, а постепенно. Вначале опускали ступни, затем до колен и т.д. до "полной готовности".

Человек-свинья.
Палачи, когда пленник не заслуживал быстрой смерти, делали из него «свинью». Отрубали по локоть руки и по колено ноги, вырезали язык, выкалывали глаза, протыкали барабанные перепонки, вырывали ноздри и… тщательно выхаживали несчастного, которого ждала долгая, сытная жизнь в хлеву среди свиней, хотя, конечно, мало кто в дальнейшем осмеливался назвать этот обрубок плоти человеком.

Египтяне вставляли сухие камышинки во все части тела жертвы и поджигали их.

Персы - самый изобретательный в мире народ по части пыток - помещали жертву в круглую долбленую лодку с отверстиям для рук, ног и головы, накрывали сверху такой же, и в конечном счете его заживо поедали черви...

Те же персы растирали жертву между жерновами или сдирали кожу с живого человека и втирали в освежеванную плоть колючки, что вызывало неслыханные страдания.

Непослушным или провинившимся обитательницам гарема надрезают тело в самых нежных местах и в открытые раны по капле закапывают расплавленный свинец.

Или делают из ее тела подушечку для булавок, только вместо булавок используют пропитанные серой деревянные гвозди, поджигают их, и пламя поддерживается за счет подкожного жира жертвы.

В Китае палач мог поплатиться своей головой, если жертва погибала раньше назначенного срока, который был, как привило, весьма продолжительным - восемь или девять дней и за это время самые изощренные пытки сменяли друг друга беспрерывно.

В Сиаме человека, попавшего в немилость, бросают в загон с разъяренными быками, и те пронзают его рогами насквозь и затаптывают насмерть.

Король этой страны заставил одного мятежника есть собственное мясо, которое время от времени отрезали от его тела. Тe же сиамцы помещают жертву в сплетенный из лиан балахон, и острыми предметами колют его; после этой пытки быстро разрубают его тело на две части, верхнюю половину тут же укладывают на раскаленную докрасна медную решетку; эта операция останавливает кровь и продлевает жизнь человека, верней части получеловека.

Корейцы накачивают жертву уксусом и, когда она распухнет до надлежащих размеров, бьют по ней, как по барабану, палочками, пока она не умрет.